А вы помните свои школьные годы, когда на уроки приходилось тащить учебники и принадлежности для шести или даже семи занятий? Я отчётливо помню слова своей мамы, которая всегда причитала, взвешивая в руках мой портфель: «Такой тяжёлый… Ты что, камни в нём носишь?». Я никогда не думал, что на этот вопрос когда-нибудь уверенно отвечу: «Да!». Сегодня перед вами репортаж о том, как корреспондент журнала «Гродно» однажды отложил в сторону своё «перо» и, вооружившись молотком и зубилом, отправился на поиски «миллионов». Миллионов лет

Как только стрелки на часах показывают ровно восемь утра, я начинаю собирать вещи. В рюкзак идут: молоток, зубило, несколько мягких полотенец, назначение которых вы поймёте чуть позже. Следующий «слой» снаряжения – это элементы защиты: аэрозоль от насекомых, перчатки, влажные салфетки, вода и обязательно кепка для защиты от солнца.

– Куда так рано? За грибами, ягодами? – спрашивают соседки на лавочке, когда я выхожу из подъезда с рюкзаком за плечами.

– Что-то вроде того, – улыбаюсь я и, гремя инструментами в рюкзаке, направляюсь прямиком к остановке. Впереди довольно долгий путь на окраину города, но, в отличие от грибников или собирателей ягод, я не тороплюсь. В моём деле нет конкурентов, да и исход условного похода не зависит ни от погоды, ни от сезонности. Всё, что требуется, – это намётанный и зоркий глаз, который мне заменяют очки, а также везение и случай. Ведь именно благодаря случаю я однажды и стал палеонтологом-любителем.

Первые «миллионы»
К камням и минералам я был неравнодушен, сколько себя помню. Никогда не мог спокойно пройти вдоль берега реки, не положив в карман какой-нибудь причудливый или сверкающий камешек. Но моё первое знакомство с палеонтологией – а их было два – произошло всего несколько лет назад. Тогда, гуляя по берегу зимнего Немана в лесопарке Пышки, среди всех прочих камней наткнулся на один экземпляр с причудливым завитком. Я был ему невероятно рад и по незнанию полагал, что держу в руках обкатанную ракушку с более чем тысячелетней историей. Тогда я не понимал, что моя находка насчитывает не тысячи, а миллионы лет! Камешек стал сувениром, одним из многих, которые пылятся на стеллажах, пока о них не вспомнят. Однако этот самый завиток, без преувеличения, был заложен в фундамент моего палеонтологического будущего. И спустя несколько лет, когда случай на берегу Немана был благополучно забыт, палеонтология снова дала о себе знать, но в этот раз уже более настойчиво.

Это была обычная велопрогулка по городской периферии около трёх месяцев назад. В ту пору мой рабочий стол ещё не был заставлен разномастными «камнями», а я сам понятия не имел, что такое белемниты, бакулиты и эхиноидеи. В тот летний день мы вместе с другом навещали близкие к городу деревушки, любовались пейзажами и открывали для себя новые интересные места. И вдруг мы увидели вблизи дороги большую кучу камней и решили остановиться. Это место было одним из многих, куда ежегодно свозили найденные на полях булыжники. Прохаживаясь среди каменных насыпей, мы не искали что-то определённое, однако, практически случайно расколов несколько камней, неожиданно обнаружили невероятной красоты ракушку. Словно побывавшая в руках искусного ювелира, она была «инкрустирована» изнутри десятками маленьких белых кристаллов (как позже оказалось, кристаллов минерала кальцит). Я бережно укутал её в свитер и так довёз до самого дома. Уже позже мне удалось узнать, что эта ракушка принадлежала брахиоподе (один из типов морских беспозвоночных животных). Некоторые из видов брахиопод обитают и в современных морях и океанах, но найденный мною вид жил в Палеозойской эре, а это (только вообразите!) от 251 до 541 миллиона лет назад…

Такие немыслимые цифры произвели на меня неизгладимый эффект. А эта ракушка не смогла стать очередным сувениром. Она вынудила меня воспользоваться самым мощным оружием, которое должно быть в арсенале каждого журналиста, – любознательностью. Я начал искать всю возможную информацию о палеонтологии, изучил много литературы, неустанно искал специалистов или любителей-палеонтологов в моём родном городе. И совсем скоро понял, что в своём хобби в Гродно я практически одинок. Факт этот одновременно расстроил и обрадовал меня: стало понятно, что в своих походах я буду один, но в то же время я, быть может, стану первооткрывателем масштабной гродненской палеонтологии и внесу свой вклад в эту науку. Всё это, конечно же, пока ещё впереди.

По дороге из известнякового кирпича
В Беларуси немного мест, где можно найти ценные и достойные музейной полки окаменелости. Жителям Гродненской области повезло больше других – у нас таких мест целых два: меловые карьеры возле городского посёлка Красносельский, а также меловые карьеры возле нашего с вами родного города. И сегодня я на пути к карьеру Синька. Добраться туда просто – достаточно доехать до конечной «КСМ» и пройти около полутора километров от остановки до самого карьера. Пешком такой путь занял у меня 16 минут. И через несколько мгновений я осторожно спускаюсь вниз по отвалам в северной части Синьки. Именно эта сторона карьера богата залежами цельной известняковой породы верхнемелового периода (100,5 – 66 млн. лет назад). Здесь она выходит наружу огромными кусками известняка, внутри которых я наверняка найду ещё не одно палеонтологическое сокровище. Надеюсь, что найду.

Уроки балансирования телом и дыханием
Первые полчаса на крутых склонах я не ищу окаменелости – я привыкаю к постоянному присутствию страха. Пугает как отлогий склон карьера, так и водная синева Синьки внизу. Во многих местах, чтобы удержаться на ногах и не потерять равновесие, приходится приседать, а на особенно крутых склонах даже выбивать себе своеобразные ступеньки в породе. Не дают скучать и колючие растения, а также всевозможные сосущие и жалящие насекомые. Однако их перестаёшь замечать после первой же ценной находки.

Взобравшись по отвалам ближе к выходу породы, я останавливаюсь, выравниваю дыхание и осматриваюсь. Это всегда полезно – что-нибудь да увидишь там, где, казалось бы, уже всё было осмотрено. Да и не все известняковые породы хранят в себе достойные окаменелости – в некоторых можно копаться полдня и не найти даже намёка на древние организмы, а в других на каждые десять сантиметров приходится что-то интересное. Выбирая места для поиска, я пользуюсь одним принципом: если в этом месте порода богата на белемниты (вымершие головоногие моллюски, которые в ископаемом состоянии обычно сохраняются в виде ростра – одной из частей располагавшейся внутри мягких тканей раковины) или бакулиты (ископаемые головоногие моллюски, которые, в отличие от белемнитов, имели наружную раковину, разделённую перегородками на камеры), то и другие организмы здесь тоже найдутся. Принцип наверняка не научный, но меня ещё не подводил. Не подвёл и в этот раз.

Уже через несколько минут я обнаруживаю в породе множество следов и отпечатков самых разных древних организмов: двустворчатые моллюски, многочисленные ростры белемнитов (которых в народе называют «чёртовы пальцы» или «стрелы Перуна»), несколько симпатичных брахиопод и даже маленький, но целый наутилус (головоногий моллюск, известным современным «родственником» которого является наутилус помпилиус). Все находки приятны и греют мою палеонтологическую душу, однако я всё ещё полон надежд покинуть карьер с чем-нибудь весомым в рюкзаке. И в такие минуты мысли возвращают меня к любимчикам моей палеонтологической коллекции. После каждого нового похода список фаворитов немного меняется, а внутренняя планка продуктивности похода заметно повышается. В самой первой серьёзной экспедиции фрагменты раковин гастропод (брюхоногие моллюски) или морские губки казались мне сокровищем. Теперь же, после таких грандиозных (лично для меня) находок, как окаменелые морские ежи и огромная, практически целая устрица Ostrea gigantea, мне всё сложнее задобрить моего внутреннего добытчика. Однако сегодня это удалось.

Знаете, у палеонтологии есть один уникальный плюс – вы никогда точно не знаете, что можете найти. И вот несколько осторожных движений зубилом и от известняковой стенки отваливается большой кусок породы. А за ним, щеголяя идеальной реб-ристой поверхностью, мне открывается большой фрагмент раковины. Такие моменты я провожу в полной тишине, стараясь унять дрожь в руках и ногах, успокоить участившееся дыхание. Когда сердцебиение приходит в норму, я, сантиметр за сантиметром, ювелирно приступаю к извлечению ракушки. Нередко палеонтологические находки попадаются в абсолютно неприглядном виде – например, из огромного куска породы может торчать лишь маленькая часть окаменелого ежа или ракушки. И чем ценнее образец, тем больший кусок лишней породы приходится тащить домой и затем аккуратно препарировать уже профессиональными инструментами: пневмогравёрами и матовками. На этот раз мне повезло – известняковая порода, в которой застыла ракушка, очень мягкая и легко поддаётся нажатиям зубила. Несколько минут усердной работы и идеально сохранившаяся раковина двустворчатого моллюска рода Pholadomya лежит у меня в руках. Спустя несколько минут мой рюкзак потяжелел от ещё одной уникальной находки – почти целого и большого морского ежа…

Пакуемся и в путь
Кажется, на сегодня мой лимит удачи исчерпан, однако на этом поход не заканчивается. Невероятно уставший, но довольный, взбираюсь по отвалам карьера наверх, что само по себе испытание с тяжёлым грузом в руках и за плечами. Как только восхождение успешно завершено, приступаем к сортировке всех находок: самые маленькие и хрупкие кладу в чехол от очков, образцы побольше и покрепче – укутываю в салфетки и помещаю в боковые карманы рюкзака. Все остальные окаменелости, которые могут вытерпеть путь домой, я складирую в сумку вместе с инструментами. Ракушка и морской ёж, закутанные в полотенца, уже приятно тяготят рюкзак за плечами. Когда с упаковкой покончено, не забываю почистить руки, очки, одежду и обувь – за работой не замечаешь, как на тебе слой за слоем оседает известняковая пыль.

Каждый раз, покидая карьер, я невольно задумываюсь: чем же всё-таки меня так привлекает палеонтология? Возраст находок, которые старше тебя в несколько миллионов раз? Нет – к этой информации постепенно, хоть и с трудом, привыкаешь. Возможно, меня так влечёт некая опасность, без которой мне пока не удалось достать ни одной находки? Вряд ли, скорее она придаёт всему процессу некий шарм и делает каждую находку особенно ценной. Но когда среди обычных кусков известняка глаз отыскивает знакомые, пусть и сантиметровые очертания морского ежа, устрицы или просто большой ракушки, – вот с этими ощущениями ничто не сравнится.

Желающих испытать подобное спешу предупредить – сто раз подумайте, прежде чем лезть на отвалы карьеров и рисковать своим здоровьем. Помимо насекомых и крутых склонов Синьки вас ждёт постоянная опасность обрушения породы. А если всё-таки решитесь, то обязательно обзаведитесь обувью с жёсткой подошвой, зубилом для формирования «ступенек», свободной и не стесняющей движения одеждой, а также запаситесь терпением. И запомните: ни одна красивая ракушка не стоит балансирования над пропастью.

Выражаю благодарность увлечённым палеонтологам из группы ВКонтакте «Камни и минералы Беларуси». Благодаря вам мой интерес к палеонтологии не остался на полке и сегодня я могу без проблем отличить колониальный коралл от морской губки, а ростр белемнита от иголки морского ежа

С печатным вариантом материала можно ознакомиться на страницах журнала "Гродно"
https://vk.com/@zhurnalgrodno-milliony-pod-nogami

Возраст окаменелости: Мезозой, Мел , Верхний мел, Маастрихтский ярус, Кампанский ярус Место находки: Беларусь, Гродненская область, Гродно, меловые карьеры Тип окаменелости: Беспозвоночные, Моллюски, Иглокожие, Головоногие моллюски, Морские ежи, Брюхоногие моллюски, Наутилоидеи