На дворе лютая стужа, градусник за окном, весь нахохлившийся от мороза, неизменно застыл на отметке – 25 градусов. Самое время в долгие зимние ночи заняться разбором образцов, собранных за лето, и вспомнить светлые мгновения палеонтологических путешествий.
С рекой Волхов я познакомился совершенно случайно – по дороге из Санкт Петербурга, куда мы попали в самом начале ковидного периода, когда не только музеи, кафе, но даже парки, были закрыты для посещения, и вот, не солоно нахлебавшись культурными памятниками, мы решили заскочить в Старую Ладогу, до которой, по слухам, все эти ограничения еще не дошли. Остановились размять ноги недалеко от железнодорожного моста через реку Волхов, и, глянув вниз, у меня сердце забилось с утроенной силой – там где-то внизу на глубине метров двадцать, простирался пляж, усеянный окатанной галькой и обломками известняка, выпавшего из отвесной стены. Хочу отметить, что на тот момент я никакой информации о возможных путях спуска, не имел. Обследовав ближайшие десятки метров берега и не найдя ни одного варианта благополучного достижения пляжа, я совершенно машинально зашел за будку остановки местного автобуса, и тут увидел тропинку, вьющуюся среди крапивы и лопухов в нужном направлении. Через несколько метров она привела к отвесной ржавой лестнице, чудом (на мой взгляд) державшейся на вбитых в породу перилах. Отбросив прочь картины, как я с воплем подбитой утки, ковырнусь вниз со скалы, начал спуск. Оказавшись на ровной поверхности, я бросился судорожно осматривать лежавшие под ногами камни. Наверху меня ждали мои коллеги, которых сбор окаменелостей не сильно привлекал, поэтому, мне на поиски было отведено полчаса. Что можно успеть за полчаса на незнакомом месте? Конечно, я не рассчитывал найти целый трилобит, ну хоть фрагмент, хоть брахиоподу, хоть что-то из ордовикского периода, представителей которого у меня не было в моей жалкой коллекции. И вот, стыдливо спрятавшись среди камней, мелькнул пегидий трилобита. Счастья моему не было предела! Я, как заботливая мать, завернул его в платок, и полез наверх по упомянутой лестнице, твердо веря, что со столь драгоценной ношей я точно вылезу живой.
Так началась моя любовь к трилобитам! Хотя, если разобраться, что в них такого? Таракан и таракан, ну, даже не таракан, а мокрица, которую можно увидеть в современном лесу, перевернув подгнившее бревно. Наверное, важен сам факт, что нас разделяет почти полмиллиарда лет, т.е. они жили в то время, когда не то, что нелепое существо под названием Homo sapiens еще не зародилось даже в проекте, но не было на земле жизни ВООБЩЕ. И вот сейчас я смотрю в глаза творению эволюции, почившему 450 млн. лет назад, а оно – творение, будто бы смотрит на меня своими фасеточными, как у стрекозы, глазами, с недоумением и укором – как такое чудище могло уродиться на свет. Но это все лирика, которую так не любят серьезные мужи от науки!
С тех пор я несколько раз наведывался на берег реки Волхов, и уже стал более продвинутым специалистом по нахождению спуска-подъема в этот нерукотворный заповедник ордовикской фауны. В прошедшем году я там побывал трижды, вот об этих походах я и расскажу.
Первая поездка состоялась в середине мая – уж больно не терпелось после зимнего застоя заняться благородным делом собирательства. Ехали мы вдвоем с коллегой – таким же любителем – собирателем, как и я. Из Москвы ночной поезд останавливается в Волхове в половине пятого утра, когда ты не успеваешь нормально выспаться, да и заснуть не можешь, весь в предвкушении уникальных находок, которые обогатят палеонтологическую науку. Станция Волховстрой 2, куда прибывает московский поезд, критически отличается от главного железнодорожного вокзала Волховстрой 1, находящегося на противоположном берегу, примерно в 4-х километрах от реки. Там – сталинский ампир, с часовой башней, арками и белоснежными колоннами, с буфетами и удобными сидениями, здесь – четырехугольный сарай, недавно, слава богу, покрашенный, с десятком железных сидений у стены и дверцей в туалет. Никаких других излишеств двадцать первого века здесь не наблюдается. Но не за этим я сюда приехал! Уже рассвело. Знакомой дорогой двигаемся в сторону реки. На улице пустынно и тихо, только вьется дым из труб завода фосфорных удобрений, который так ненавязчиво украшает пейзаж города.
Проходя через пешеходный мост, меня поразило отсутствие рыболовов, которые обычно еще с ночи занимают места и с его, мягко говоря, не маленькой высоты ловят судаков. Объяснение нашлось сразу – течение реки было необыкновенно бурным, а из шлюзов плотины вырывался целый водопад взбаламученной бурой воды. Я посмотрел на берег, и сердце у меня упало – вместо привычного пляжа была узкая полоска земли, и волны практически вплотную бились о скальный обрыв. Спустились вниз, и мои худшие предположения подтвердились. С известняковых стен бежали ручьи, а вода плескалась где-то в метре от их подножья. Зато не было комаров, клещей и зарослей борщевика, которым летом зарастает побережье Волхова.
Началось методическое обследование побережья. Порой приходилось с грациозностью скального кенгуру подпрыгивать, чтобы уйти от знакомства с очередной набежавшей волной. А кое-где образовались целые заливы, которые приходилось переходить по камням. Тем не менее, может, благодаря тому, что в обозримой местности никаких конкурентов не проявлялось, стали попадаться цистодии, мшанки, брахиоподы и даже трилобиты, правда, не первой свежести. Набрав мешок бренных останков беспозвоночных, решили переместиться на противоположный берег. До этого я там никаких трилобитов не находил, это было царство эндоцерастов, причем, довольно внушительных размеров. Поскольку они обычно сидели в глыбах весом в десятки килограммов, хотелось просто их пофотографировать. Но места было не узнать – вода подходила практически вплотную к каменной стенке. Для приличия немного покопавшись в ней, удалось выбить прекрасный образец эндоцераса, практически не тронутого временем сантиметров сорок длинной и десять шириной. Тащить такую махину не хотелось, и она была припрятана в укромном месте до лучших времен, которые, как я надеялся, не заставят себя долго ждать. Незаметно стал подползать вечер, и на этом было решено свернуть активную деятельность – у меня в запасе был еще один день.
Отдых в гостинице принес свежие силы и веру в новые находки. Ранним утром после легкого завтрака мы были уже готовы к бою! Мне все время не давала покоя отвесная стена известняка, протянувшаяся с правого и левого берега до плотины километров на пять. На высоком берегу стояли дома, но у меня были сомнения в том, что местные жители вместо того, чтобы копаться на огородах, собирают окаменелости. Может, меня там ждет палеонтологическое Эльдорадо?

Пошли по левому берегу, стараясь высмотреть хоть какой-то спуск. Напротив ревела река, вырывающаяся из бокового отвода в плотине, а за ней – медленно текущая спокойная вода. Что удивляло: ни всплеска рыбы, ни визга чаек, ни шума полета цапель – будто мертвое царство. Может, ранее упомянутый завод так действует на экологию? По дороге заглянули в Церковь Архангела Михаила (18-19 в.в.) и в музей города. Даже если кому не очень интересна история строительства Волховской ГЭС, рекомендую туда заскочить – билеты стоят символические деньги, а скучающим сотрудницам музея будет очень приятно.
Судя по карте, дошли мы до места под названием Шкурина Горка, и там, правдами и неправдами нам удалось спуститься с обрыва вниз. В моем представлении в этих заповедных, мало кем хоженых местах, все стены должны быть утыканы трилобитами и прочими представителями Ордовика, но ничего подобного не было, а вода подступала прямо к самой стенке, залив имеющуюся , которая в летнее время проходит вдоль всего обрыва. Продвинуться удалось метров на десять. Тем не менее, счастливые с чувством выполненного долга мы отправились в обратный путь – до поезда на Москву оставалось еще несколько часов, и мы могли еще добавить пару килограммов камней в наш нелегкий багаж. А дальше был поезд, но уже со станции Волховстрой 1 с осмотром местной достопримечательности – ретро паровоза, на котором перевозили припасы во время ВОВ и закупки вкуснейших пирожков с различной начинкой в дорогу. Не знаю, какой враг человечества придумал этот маршрут, но поезд Волхов – Москва идет через Санкт Петербург, где он стоит три часа в ожидании не известно чего. Но, конечно, это мелочи по сравнению с непередаваемыми впечатлениями от прогулки по дну древнего моря.
В июле этого же года маршрут был повторен! Река Волхов уже вошла в свои берега, и обнажившийся берег шириной метров десять вселял надежду на успех. Пейзаж полностью изменился – весь пляж порос осокой, среди которой робко выглядывали голубые цветочки незабудок, а на стенке разбросали свои листья величественные колонны борщевика. Даже спускаться вниз, продираясь через их ядовитую поросль, было очень не комфортно.
Поверхностный обзор берега не принес никаких находок. Видимо до нас здесь прошли сотни собирателей древностей. Даже цистоИДЕИ, которыми раньше был буквально усыпан весь берег, были редкостью. Единственное, что мне удалось найти прямо в воде под железнодорожным мостом десяток табличек морских лилий. Пришлось менять систему поиска – снимая верхний слой гальки, удавалось докопаться до тех мест, которые были скрыты от взора палеонтологов. Наградой было несколько десятков трилобитов разной степени сохранности, включая Asaphus, Illaenus и даже Pliomera. Также не могли не порадовать чашечки эхиносферитусов. После «отбора проб» пошли отдыхать в гостиницу для сортировки образцов и восстановлению сил перед новыми испытаниями. На следующий день было решено пройти уже по другому (правому) берегу километров пять, и посмотреть, а нет ли там чего-нибудь интересного. Перед сном завернули в Парк 40-летия Октября, дорожки которого выводят на смотровую площадку с лестницами, перилами и скамейками. Справа и слева от перил сохранились маленькие кусочки первобытного дна, усеянные пластиковыми пакетами и банками из под пива. Копаться в мусоре было не очень увлекательно, тем более, что кроме одного обломка эндоцераса и мшанки, ничего найдено не было. Утром выдвинулись на очередную палео экскурсию. Пошли через лесопарк им. П.Г. Антипова. Там удалось спуститься с горы и ступить на известняковую плиту и по ней шлепать вдоль воды, осматривая стенки и глядя под ноги, чтобы не кувырнуться в воду. Принимая во внимание, то, что стена уходит вертикально в вниз, и дна не видно, а течение даже около берега достаточно быстрое, купаться в этом месте я никому бы не рекомендовал. Пройдя немного вдоль воды, было принято решение подняться на берег, пройти эти несчастные пять километров по тропинке, чтобы сэкономить силы, и уже на обратном пути опять спуститься вниз и возобновить поиски окаменелостей. Так и было сделано. Сразу скажу, что маршрут был не из легких: где-то дорогу преграждали обвалы камней, через которые приходилось пробираться с риском свернуть себе шею, а где-то хозяева подступавших к обрыву домов, сбрасывали вниз ветки, стволы и всякий бытовой мусор, через который продраться было еще труднее. Самое обидное, что за все время нам не попалось ничего кроме мшанок. Правда, мшанки были поистине исполинских размеров – с кулак величиной, таких около плотины нам ни разу не встречалось. Но было и неожиданное открытие – там, где берег от отвесной стены плавно переходит в обычную насыпь, известняк сменил свой цвет и стал оранжево-красноватым. Что-то знакомое показалось мне в этих оттенках. После того, как в стенке были обнаружены мелкие брахиоподы, я сразу вспомнил Ильменский глинт, где именно в таких красноватых известняках я усиленно копался пару лет назад. Значит, под ногами девон!
Да, помните, в первую свою поездку я спрятал фрагмент эндоцераса? Как я не искал, он будто сквозь землю провалился, может, кому-то другому повезло, а, может, он лежит себе где-нибудь под камнем, скучает и ждет, когда же за ним кто-нибудь придет.
Следующая поездка в Волхов случилась в сентябре. Дни стали заметно короче, да и гидрометцентр обещал дожди, но дома не сиделось. Выгрузившись из поезда, обнаружили чернильную темноту - ни один фонарь не горел, но маршрут был слишком знакомым, чтобы сбиться с пути. Подсвечивая фонариками от телефона, с трудом спустились вниз к реке. И вот мы опять на знакомом до боли берегу. Искать что-либо в такую темень было бесполезно, поэтому, собрав веток, разожгли костер и жарили сосиски, любуясь на белые столбы, возносящиеся в черное небо из шести труб завода удобрений – романтика! Когда рассвело, приступили к поискам. Очевидно, в прошлый наш заезд мы собрали все, что плохо лежало, поэтому, находки были довольно скромными. Хотя, конечно, если сравнивать с подмосковными карьерами карбона, то тут фауна более изобильная. Опять попадались мшанки, цистоИДЕИ, брахиоподы и пигидии с цефалонами трилобитов (к сожалению, как правило, в разрозненном состоянии). Но, свои положенные три килограмма камней я все же собрал.

,

,

,

,

,

,

,

Для тех, кого интересует судьба этих находок, могу сообщить, что, как правило, я их раздаю желающим при групповых поездках по Подмосковью. Обычно, все бывают рады таким подаркам – не всякому удается побывать в Ордовике.
Ну, а впереди бесконечные дни зимней стужи – нет, чтобы климат был, как в Средиземноморье, остается только перебирать «камушки» и готовиться к новым весенним походам.

Возраст окаменелости: Палеозой, Ордовик Место находки: Россия, Ленинградская область, Река Волхов Тип окаменелости: Беспозвоночные, Моллюски, Иглокожие, Мшанки , Губки, Членистоногие, Головоногие моллюски, Морские пузыри (цистоидеи), Трилобиты, Эокриноидеи, Наутилоидеи, Эндоцериды